— Я просто жду, когда человек, в которого я влюбилась, мне пришлет мессагу. Сам телефон не люблю и не ненавижу, просто это функционально.

— Первым был подаренный мне одним приятелем б/у телефон Nokia. Это было давно, в 2000 году. И там половина кнопок отсутствовала. Подарил и с гордостью сказал: «Представляешь, джип по нему проехал, а телефон цел». «Здорово!» — говорю (смеется). Потом этот телефон перешел к соло-гитаристу… А за последний год у меня их очень много стырили.

— Очень просто. Например. Заканчивается концерт. Я переоделась, положила телефон в карман. И пошла через людей в машину. Все, утром смотрю — телефона нет. Другой телефон я как-то оставила вместе со своими вещами на берегу: решила искупаться. Это было в Сочи. Попросила людей, которые сидели рядом, посторожить. Прихожу — мобильника нет. Причем нет ни книжки Сэлинджера, ни тапочек — вообще ничего. Я им говорю: «Люди, ну вы же обещали посмотреть». Они отвечают: «А мы ничего не знаем». Я: «А, ну ладно, нет проблем». По-разному бывает.

— У меня выработалась по этому поводу совершенно четкая теория и обоснование. Если тебе нужнее — забирай. Потому что я, в конце концов, могу заработать денег и купить себе еще телефон. Я сама никогда не воровала и воровать не буду, потому что у меня очень большая любовь с совестью. Я не делаю ничего такого, за что мне было бы стыдно. Это для меня непозволительно. А если человек как-то по-другому думает — да ради бога! Другое дело, что я за вором не побегу, даже если увижу, что он что-то у меня вытащил. Я же знаю: сделал кому-нибудь западло — тебе отольется.

 

 

— День рождения — это ужасно. В день рождения ты чувствуешь себя абсолютно оголенным и уязвимым, так всегда. Но когда ты выходишь на сцену, это сразу забывается. Я даже пацанов своих приучила. 31 марта день рождения бас-гитариста Федора Васильева, был концерт. Мы заморозили все концерты на этот период, но я подумала — надо сделать исключение, раз человек родился, надо ему помочь. Я родилась восьмого июля, и восьмого мы сыграем в Москве, в саду «Эрмитаж», а девятого — в Питере, тоже на открытой площадке.

— Девятого числа будет день рождения клавишника, — вставляет Конторова.

— Сколько лет я рождаюсь, и сколько лет мы постоянно проводим эти концерты, в зале всегда присутствует духота, давка, и люди, в общем-то, толком не отдыхают. Я подумала: если так получилось, что я родилась летом, то почему бы действительно не сделать концерт на улице? А то мне один раз крикнули: «Арбенина, открой форточку!».

— Был один такой момент, пару лет, потом это куда-то ушло, – я его стырила у Фредди Меркюри: на свой день рождения я сама дарила людям подарки.

— Очень жаль, что эта традиция прекратилась, — замечает Конторова.

— Юля, ну хочешь, я ради тебя в этом году ее верну? На самом деле я понимаю людей, которые говорят: в день рождения отключаю телефон, скрываюсь. Но с другой стороны, думаю: интересно, если я хочу тебя поздравить, каким образом мне тебя искать? Поэтому я сама телефон не отключаю. А потом, этот день так быстро проходит. Вот, ты проснулся — и уже вечер.

— Хороший вопрос какой! — Конторова с любопытством смотрит на Арбенину.

— Я вообще очень люблю людей, и я им доверяю. Существуют, конечно, какие-то моменты, которые мне не особо приятны. Вот, к примеру, спустилась в метро в Питере — нужно было очень быстро доехать, время было пробочное. Ну и несколько пожалела. Но так, чтобы я от кого-то бегала…

— Напали и убили! — веселится Конторова.

— Спасибо тебе большое. Плюнь три раза. В мои планы это пока не входит, нет. Существует такая штука, как личное пространство, и когда его нарушают, ты чувствуешь себя незащищенным. Но по большому счету эксцессов нет. Хотя бывают забавные случаи. Я помню, как у нас фанаты сидели на дереве напротив дома полтора года — я об этом не знала (усмехается). Вот это отлично было. Сидели прямо перед окнами, дерево стоит близко к дому. Я не знаю, что они там делали. Точнее знаю: у них был бинокль. Они потом сами сознались.

— А у меня и кошка есть. Осталась от одного приятеля, который не смог за ней ухаживать и кормить, так скажем. Этот кот очень тонкий, грациозный и умный. Но к кошкам я все же отношусь осторожно, а собак люблю. Всю жизнь были собаки в семье. Мои кот и пес живут вместе, еще есть рыбки и два попугая, и я уже думаю, что скоро они меня выселят (смеется).

— Осталось змею еще завести. Чтобы она проползла вот так однажды с утра по подушке… — мрачно шутит Конторова.

— Не надо змею! Не надо мне змею дарить. А ведь была одна! Подарили как-то ужа, одна наша знакомая. Я отдала его людям, которые умеют обращаться со змеями. Когда делаешь такой подарок, надо подумать о том, чтобы книжку сопроводительную приложить, потому что не понимаешь потом, что с этим подарком делать. Может, тебе, Юля, и понятно…

 

 

— Я вообще люблю двигаться.

— Мне это безумно нравится. Держать себя в тонусе — это отлично. Та же самая скакалка: попрыгал утром, уже хорошо.

— Фактический возраст — это все фигня. По сравнению с биологическим. Я могу проснуться и почувствовать, что мне семь лет. А завтра могу чувствовать себя тридцатилетней.

— Одиннадцать! (Заговорщически.) А последние три дня я бегаю от Юли, нашего пиарщика, динамлю ее. Она сидит, злится, а я наблюдаю. Поэтому сейчас я чувствую себя на пять! (Смеется.)

— Я плохо училась. И с географией были проблемы, я ничего не запоминала — в учебниках же все сухо. Странно, но в детстве я никуда не хотела. Поэтому сейчас так предметно изучаю мир. Хочу пару раз вокруг земного шара проплыть на каком-нибудь лайнере, даже на барже могу. Или на паруснике.

— В Нью-Йорк. Помню, как на концерте кто-то крикнул из толпы: «Передай привет Шевчуку!». То есть, я так понимаю, для заграничных русских наш местный музыкальный мир — это такая маленькая деревня, где все друг друга знают и можно так вот позвонить, передать привет… Смешно.

— Я училась на инязе. Было здорово, мне очень нравилось заниматься языками. В магаданском институте я училась отлично. В Питере было неинтересно. Время ушло, я тогда понимала, что я дальше буду делать… Но маме нужно было диплом послать.

— Послала. Но в Питере я уже отбывала, меня даже два раза отчисляли.

— Один раз из-за Дании — мне предложили съездить туда на месяц, приезжаю, а меня уже отчислили. Я думаю: всего за месяц отсутствия? Правда, потом еще полмесяца мы праздновали приезд (смеется). Второй раз — уже из-за катастрофической неуспеваемости. Тогда я ходила в институт раз в месяц. И всегда попадала на стипендию, каждый раз будто угадывала. Потом стипендию перестали давать, и я вообще перестала ходить.

— В Магадане — английский и немецкий, в Питере — английский и французский.

— У меня было их очень много, причем не простых, а профессиональных — фонетика, диалекты, жаргоны. Из-за переездов это все кануло. Самая жуткая потеря. И сейчас нередко открываю словари. Скорблю по тем, которые потеряла.