«Наш курс будет состоять из занятий любовью, — сказал я, открывая спецкурс «Основы журналистики» в одном из знатных технических вузов. Удачно взятая в середине фразы пауза позволила мне в полной мере насладиться изумленными, настороженными, напряженно ожидающими продолжения взглядами четырнадцати пар аэрокосмических глаз. — Любовью к слову».
Четырнадцать физико-химических ртов воодушевленно выдохнули, и занятия любовью к слову начались.
* * *
Хотели ли «мои» физики сменить творческую ориентацию и стать журналистами — не знаю. Не очень задумывался над этим. Совсем не из-за цинизма (мне денег в тот раз не платили). Для меня шоком и открытием стало само столкновение с этим техническим (или естественно-научным, или точным — как правильно?) менталитетом, решившим осмыслить достижения гласности и свободы слова.
До того я, как свойственно многим журналистам, работающим в Москве, воспринимал читателей усредненно, «вообще». То есть связывали нас с аудиторией только картинки в родном букваре.
А тут — такое.
* * *
Более благодарной и ответственной аудитории у меня не было никогда — ни на подготовительных курсах факультета журналистики МГУ, ни в студии юного журналиста при редакции заполярной городской газеты, ни на лекциях под открытым небом в лагере «Наших» на Селигере. Самое главное — у «физиков» были вопросы. Не обязательно сложные, но по-физически точные и определенные, неважно, шла ли речь о секретах ремесла или о конъюктуре медийного рынка и о подводных сюрпризах российских СМИ. Диалоги с читателями и студентами гуманитарного лагеря по каким-то необъяснимым причинам всегда обретали флер кокетства, флирта и экивоков. Гуманитарии как будто пытались что-то узнать непременно методом исключения, задавая обходные вопросы о ненужном, убеждаясь в том, что ненужное не нужно, и так, отсекая и отсекая, приходили к каким-то своим выводам о «сухом остатке», оставляя меня наедине с собственным недоумением: а о чем, собственно, я им в итоге этими умолчаниями сообщил?
«Физики» не кокетничали. Благодаря тем семинарам я научился (и уж больше на флирт гуманитариев с тех пор не велся) различать, иногда в одном и том же вопросе, общие чаяния огромной аудитории (например, вся аудитория «Re:Акции»), или запросы определенной группы (которая может называться «физики» или «гуманитарии», а может — «Волгоград» или «Краснодар»), или мечты отдельного человека, не похожего ни на кого так же, как никто другой на него непохож.
* * *
Все это присказка. Сказка — это 250 с лишним писем от читателей «Re:Акции», решивших принять участие в конкурсе «Re:портер» (все письма опубликовать, конечно, невозможно. О конкурсе — на стр. 7–10).
В них, состоящих из тем, на которые участникам хотелось бы написать в «Re:Акцию», все: и профиль поколения, и специфика регионов, избранных профессий, возрастов и полов, и требования формирующейся личности помочь ей обрести себя. Меня уже не могло удивить ни огромное количество (почти половина) «технарей» в числе кандидатов, ни почти трехкратное количественное преобладание слабого пола над сильным, ни то, что таинственный мистический город Пермь заявился втрое большим числом числом участников, чем двухмиллионная Самара.
Удивляться было некогда, все последние дни ушли на то, чтобы разобрать почту и радоваться. Чему радоваться — я продолжу рассказывать на стр. 10 в качестве председателя жюри конкурса «Re:портер».
А сейчас позвольте перерезать ленточку и дать старт нашему поистине олимпийскому мероприятию, в котором девиз «Важна не победа, а участие» — совсем не пустой звук. Потому что это участие читателей.
Сделать стартовой
НАДО СОЗДАВАТЬ ДЕТСКИЙ ГУСЕНИЧНЫЙ ТРАНСПОРТ.