Да-да, я тоже.
То есть я тоже не могу дождаться двух кинопремьер: «Гарри Поттер и Кубок Огня», «Хроники Нарнии» — когда уже, когда, ну же!
Я настороже, я начеку. Хожу по городу, делаю вид, будто спешу по делам (я и правда спешу, но это дело десятое), а тем временем внимательно гляжу по сторонам: а вдруг диски с фильмами уже появились в продаже? Ну мало ли, всякое бывает, сколько можно жилы тянуть?
И ладно бы только я и, скажем, еще пара-тройка десятков тысяч любителей сказок, преимущественно младшего и среднего школьного возраста. Так нет же. Нас, увлеченных детей в возрасте от трех до восьмидесяти, тьмы и тьмы, и тьмы. Включая, между прочим, командира экипажа Международной космической станции, американского астронавта Билла Макартура, по чьей просьбе фильм «Гарри Поттер и Кубок Огня» транслировали в космос из Центра управления полетами в Хьюстоне. А что ж, знай наших.
Макартур молодец. Понимает, что в жизни важно, а что — суета. «Мне сверху видно все, ты так и знай», — в устах астронавта этот аргумент обретает поистине убойную силу.
Сверху астронавту Макартуру в данный момент, надо понимать, видна планета Земля, одна штука, второй нам не положено.
В этом, собственно, и состоит проблема.
В советские времена был популярный (и в ту пору общеизвестный) анекдот о диссиденте, которого решили наконец отпустить из СССР и велели выбрать страну, куда он хотел бы уехать. Бедняга долго крутил в руках глобус, вспоминал: «Так, здесь свободы слова тоже нет, как у нас, а здесь расизм, там война, там клерикалы распоясались, а тут женщинам голосовать запрещают». И, наконец, спросил: «А другого глобуса у вас нет?»
Другого глобуса как не было, так и нет, астронавт Билл Макартур тому свидетель. А с тем, что предоставлен в наше полное распоряжение, мягко говоря, не все ладно. То есть сам по себе глобус очень даже ничего, местами прекрасный до слез, но люди общими усилиями как-то ухитрились устроить свою жизнь на этой планете совершенно нелепым образом.
Сейчас мне придется сказать некоторые банальные вещи, которые тем не менее очень редко произносятся вслух. И ладно бы вслух; боюсь, они и наедине с собой нечасто проговариваются. А глубокому осмыслению и вовсе не подвергаются — ну или почти никогда. Итак. Жизнь современного цивилизованного человека, как правило, более-менее благополучна — я имею в виду, что он сыт (и, при желании, пьян), спит в тепле, а его шансы спокойно дожить до глубокой старости можно оценивать как довольно высокие. Вот только плата за скромное это благополучие высока, если не вовсе непомерна: на фоне сытости, утомления, скуки и повседневного принуждения жизнь современного цивилизованного человека как-то незаметно утратила сокровенный смысл. Целей — о да, по-прежнему сколько угодно, куда больше, чем требуется. Но наличие цели не гарантирует обретения смысла. Зачастую — наоборот.
Эта картина не была бы столь трагической, если бы не смутное, почти инстинктивное знание, что человек рожден для совсем иной участи. Какой именно — поди разбери. Но — иной. Это, честно говоря, мало кто понимает, но смутно чувствуют, как кажется, все.
Инстинкт чудесного гонит одних на поиски приключений, других приводит на путь саморазрушения, но большинство предпочитает утолять жажду безопасным, цивилизованным способом — в кресле кинотеатра или на диване с книжкой в руках; собственно, одно другому не мешает.
Я часто повторяю, что чтение — искусство сновидения для ленивых; кино — тем более. Что ж, пусть так. Пусть хотя бы так, если иначе не получается. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы позволить ей оставаться безрадостной. В борьбе с безысходностью все средства хороши.
В том числе и сказки, которые взрослым зачастую нужней, чем детям. Хотя бы потому, что внутренний ребенок жив в каждом до самого конца. И не следует его в карцере без вины держать. А, напротив, требуется как можно чаще тормошить и развлекать всеми доступными способами. И если вдруг выясняется, что для этого достаточно просто пойти в кино или открыть книжку, давайте скажем спасибо — да вот хотя бы писателям Джоан Ролинг и Клайву Льюису. И, конечно, добрым дяденькам режиссерам Майку Ньюэллу и Эндрю Адамсону, которые сняли для нас кино.
Сказали? Вот и молодцы, хорошие дети. Купите себе мороженое. И — вперед, в кинотеатр. Или с книжкой на диван. Под любым благовидным предлогом, если уж без него никак.
Взрослые часто стесняются любить сказки, известное дело. Так уж нелепо все устроено. Слово «эскапизм» нередко употребляют как ругательство.
Общественное мнение эскапистов не одобряет. Дескать, стой, куда пошел? А ну, на место!
Ага, как же. Чего мы там, «на месте», не видели? Не самый разумный поступок — потратив единственную и неповторимую жизнь на усвоение бесчисленных глупостей, изобретенных, сделанных и сказанных до нас и не про нас, ворчать недовольно за обеденным столом: «Все плохо, жизнь тяжелая, кошмар, не могу больше»… И не делать ни шагу в сторону. Игнорировать чудеса, забывать сны, не сметь рассуждать вслух о вечности и, страшно подумать, предназначении человеческом — по примеру благоразумных, но беспомощных предшественников, которые жили себе, жили, глупости творили, оправдания им на разных языках из буквиц складывали вместо того, чтобы хоть раз слово «вечность» из льдинок составить. А ведь если уж у сказочного мальчишки однажды само собой вышло, почему бы нам, взрослым, взаправдашним людям не попробовать?
Конечно, все это самообман. В наших шкафах нет ничего, кроме одежды, постельного белья и тараканьих ловушек; на наших пригородных вокзалах все платформы пронумерованы целыми числами, никаких дробей, и уехать оттуда можно не дальше Рязани. Какой уж там «Хогвартс».
Все так. Но самообман для нас — не роскошь, а насущная необходимость, как баллон сжатого воздуха для ныряльщика. Без этого нормальному, не сломленному обстоятельствами, не отупевшему от размеренного бытия взрослому человеку не выжить.
Не худший (не худший, далеко не худший — убеждаю я себя) вариант. Потому что сказки, пленившие в последние годы массовую аудиторию, — не дрянные пустышки, не постылая развлекательная жвачка для утомленного ума, а умные, тонкие, глубокие истории, убедительно демонстрирующие, что мир полон чудес, так что можно думать: «Если вокруг меня не происходит ничего удивительного, мне пока не повезло. Но скоро все изменится, потому что иначе быть не может». По крайней мере, именно так мне удавалось думать в детстве, после всякой хорошей сказки, после каждого увлекательного кинофильма. И это было лучше, чем ничего.
Много лучше.
Возможно, число читателей и кинозрителей, одновременно на миг поверивших в грядущие чудесные перемены, достигнет в какой-то момент критической отметки — и этим самым переменам придется наконец наступить. По крайней мере, до сих пор у человечества еще никогда не было столь грандиозного шанса одновременно, хором подумать об одном и том же. О том, что в любом шкафу может таиться вход в волшебную страну, в табачной лавке на углу станут продавать волшебный порошок для путешествий из камина в камин, а поезд отойдет от платформы 9 3/4 строго по расписанию, и мы, вполне возможно, вовремя окажемся рядом — чего ж нам еще?
Кто этот человек
Макс Фрай — фантаст, автор сверхпопулярного книжного сериала «Лабиринты Ехо». А еще это такой специальный человек чудесного способа жизни. Долгое время все думали, что это негр репродуктивного возраста, потом — что блондинка под псевдонимом или даже, возможно, целых две. Негр или блондинка (две) — так ли это важно? И концентрация один оранжевый (зеленый) том на один вагон метро — тоже, скорее всего, ерунда. А вот присутствие чудесного в жизни — да, наверное, важно, и накладывает на человека обязательства: говорить о чудесах и магии — как о нравственном долге. Или не говорить.
Сделать стартовой
