Традиция поэтических состязаний возникла отнюдь не сегодня — в поэтическом мастерстве состязались средневековые трубадуры. Сегодня ее возобновляют: проводятся чемпионаты с турнирными таблицами, зрительским и интернет-голосованием, отборочными турами, полуфиналом и финалом. В этой заварушке поэзия окончательно потеряла всякую, извините за выражение, интимность. Ситуация, когда «только читатель и стихотворение, и больше никто не нужен», отступила на второй план, как это было во времена оттепели, когда Евтушенко, Рождественского, Вознесенского слушали на стадионах. Сейчас поэту — если он хочет быть современным — мало только написать стихотворение. Нужно еще уметь его прочесть со сцены. Но и этого недостаточно. Для современного поэта, как и для любого эстрадника, важен грамотно выстроенный публичный имидж.

Особенно для участия в слэмах, с которых, кажется, все и началось. Слэм — это что-то вроде поэтического джема. Поэты читают — зрители голосуют розданными в зал карточками, выставляя очки и за содержание, и за артистизм исполнения. Соревнования многоэтапны: конкурс подборок, победители которого становятся участниками действа, потом отборочные туры, потом финал — соревнование победителей. Такой слэм — «Турнир большого слэма» — как раз сейчас имеет место быть в «Билингве» и «Жести», проводится он журналом «Крокодил» и группой «Культурная инициатива».

Жванецкий говорил: «Вся наша жизнь — спорт!». Насчет всей жизни — не знаю. А современная поэзия — точно. Участие в поэтических мероприятиях, публичные чтения стихов для поэта — это все равно что соревнования для спортсмена. Причем эту свою спортивную природу поэзия до недавнего времени предпочитала не показывать, а наоборот, всячески стеснялась ее и скрывала. Но недавно началось.

Литературная жизнь приобретала все более и более спортивные формы. Чего стоит одно вручение премии «Живая вода»: поэты-участники ЖЖ читают стихи, а зрители голосуют... деньгами. Чем больше нравится исполнение — тем больше платишь. И все понимают, что это такая игра. И к Поэзии (той, что с большой буквы) это вроде бы не имеет отношения. Но азарт настоящий. Страсти и обиды — тоже. То есть все как в спорте: налицо серьезная игра, в которую зрители включены не меньше, чем участники.

Недавно на праздновании двухлетия «Билингвы» один известный в широких литераторских кругах литературный критик и поэт с огромной окладистой бородой и в потертых джинсах внезапно достал журнал Vogue. Оказалось, среди рекламных полос и фэшн-съемки нашлось место для шести поэтесс. Правда, узнать их на фото — в модной одежде, под слоем косметики и в неестественных позах — было почти невозможно. Что ж, у публичности — свои издержки, а медийность требует жертв.

Важна тенденция. Вполне вероятно, что скоро к списку амплуа в театре современной действительности, который показывают нам СМИ («политик», «популярный актер», «поп-звезда», «телеведущий»), прибавится еще одно — «современный поэт». И сейчас идет поиск ключевых моментов его имиджа, который должен сильно отличаться и от рокового «серебряновечного», и от стадионно-дидактического шестидесятнического.

Почему? Да потому, что пресловутый «современный поэт», в отличие от своих предшественников, никого ничему не учит и никакой миссии — выполнимой ли, нет ли — на себя не возлагает. Стихи для него — не «высокое служение», а скорее способ коммуникации. Он пишет легко и свободно — как птица поет. Он вывешивает стихи в ЖЖ или на одном из многочисленных поэтических сайтов. Но вот тут-то птичка и попалась! Потому что зачастую и сам того не ведая, поэт начинает участвовать в Соревновании. Если поэт «показался» — его ждет нелегкий путь в большую литературу, на каждом этапе которого конкурентно-отборочный механизм работает не переставая. Выступил в клубе на сборном вечере, а тебя заметил редактор солидного литературного журнала — вот и публикация! Отметил твою подборку авторитетный критик и номинировал — вот и премия! Никуда не ходил целый год, сидел дома и даже в Сеть носу не казал — и все спрашивают (особенно новенькие): «Кто такой NN?». А ведь еще год назад говорили: «Звезда!». У тусовки — светской ли, литературной ли — жесткие законы и короткая память.

В Петербурге в начале века было такое кафе — «Бродячая собака». Там тусовались Ахматова с Гумилевым, Блок и разные другие поэты из школьной программы. Правда, ни о какой школьной программе они на тот момент не догадывались. Они пили, курили, влюблялись и иногда вызывали друг друга на дуэль. Так вот. «Билингва», всякие иные «оги-пироги», и еще с пяток чуть менее популярных площадок — это такая многоголовая «Бродячая собака» Москвы. Сопоставимая с легендарным подвальчиком по количеству живых поэтов на квадратный метр площади. Впрочем, в других городах у нее есть родственники: в Питере — «Платформа», в Нижнем — «Буфет» и «Безухов», в Киеве — «Бабуин»... И в каждом — вечера, вечера, вечера. В духоте и табачном дыму. Среди изысканно недоштукатуренных стен и скромной дизайнерской мебели.

Похоже, известный лозунг «Больше поэтов хороших и разных» нашел свое воплощение именно сейчас, и начало двадцать первого века в итоге срифмуется с началом двадцатого и со стадионными шестидесятыми как третий «поэтический бум».

 

 

1. Анна Русс

2. Аркадий Штыпель и Евгений Лесин

1. Сергей Полотовский

2. Виктор Коваль

1. Дина Гатина и Сергей Соколов

2. Александр Вознесенский

1. Orlusha (Андрей Орлов)

2. Егор Попов

1. Вадим Степанцов

2. Дмитрий Твердый

 

 

 

От: Евгения Вежлян

 

Традиция поэтических состязаний возникла отнюдь не сегодня — в поэтическом мастерстве состязались средневековые трубадуры. Сегодня ее возобновляют: проводятся чемпионаты с турнирными таблицами, зрительским и интернет-голосованием, отборочными турами, полуфиналом и финалом. В этой заварушке поэзия окончательно потеряла всякую, извините за выражение, интимность. Ситуация, когда «только читатель и стихотворение, и больше никто не нужен», отступила на второй план, как это было во времена оттепели, когда Евтушенко, Рождественского, Вознесенского слушали на стадионах. Сейчас поэту — если он хочет быть современным — мало только написать стихотворение. Нужно еще уметь его прочесть со сцены. Но и этого недостаточно. Для современного поэта, как и для любого эстрадника, важен грамотно выстроенный публичный имидж.

Особенно для участия в слэмах, с которых, кажется, все и началось. Слэм — это что-то вроде поэтического джема. Поэты читают — зрители голосуют розданными в зал карточками, выставляя очки и за содержание, и за артистизм исполнения. Соревнования многоэтапны: конкурс подборок, победители которого становятся участниками действа, потом отборочные туры, потом финал — соревнование победителей. Такой слэм — «Турнир большого слэма» — как раз сейчас имеет место быть в «Билингве» и «Жести», проводится он журналом «Крокодил» и группой «Культурная инициатива».

Жванецкий говорил: «Вся наша жизнь — спорт!». Насчет всей жизни — не знаю. А современная поэзия — точно. Участие в поэтических мероприятиях, публичные чтения стихов для поэта — это все равно что соревнования для спортсмена. Причем эту свою спортивную природу поэзия до недавнего времени предпочитала не показывать, а наоборот, всячески стеснялась ее и скрывала. Но недавно началось.

Литературная жизнь приобретала все более и более спортивные формы. Чего стоит одно вручение премии «Живая вода»: поэты-участники ЖЖ читают стихи, а зрители голосуют... деньгами. Чем больше нравится исполнение — тем больше платишь. И все понимают, что это такая игра. И к Поэзии (той, что с большой буквы) это вроде бы не имеет отношения. Но азарт настоящий. Страсти и обиды — тоже. То есть все как в спорте: налицо серьезная игра, в которую зрители включены не меньше, чем участники.

Недавно на праздновании двухлетия «Билингвы» один известный в широких литераторских кругах литературный критик и поэт с огромной окладистой бородой и в потертых джинсах внезапно достал журнал Vogue. Оказалось, среди рекламных полос и фэшн-съемки нашлось место для шести поэтесс. Правда, узнать их на фото — в модной одежде, под слоем косметики и в неестественных позах — было почти невозможно. Что ж, у публичности — свои издержки, а медийность требует жертв.

Важна тенденция. Вполне вероятно, что скоро к списку амплуа в театре современной действительности, который показывают нам СМИ («политик», «популярный актер», «поп-звезда», «телеведущий»), прибавится еще одно — «современный поэт». И сейчас идет поиск ключевых моментов его имиджа, который должен сильно отличаться и от рокового «серебряновечного», и от стадионно-дидактического шестидесятнического.

Почему? Да потому, что пресловутый «современный поэт», в отличие от своих предшественников, никого ничему не учит и никакой миссии — выполнимой ли, нет ли — на себя не возлагает. Стихи для него — не «высокое служение», а скорее способ коммуникации. Он пишет легко и свободно — как птица поет. Он вывешивает стихи в ЖЖ или на одном из многочисленных поэтических сайтов. Но вот тут-то птичка и попалась! Потому что зачастую и сам того не ведая, поэт начинает участвовать в Соревновании. Если поэт «показался» — его ждет нелегкий путь в большую литературу, на каждом этапе которого конкурентно-отборочный механизм работает не переставая. Выступил в клубе на сборном вечере, а тебя заметил редактор солидного литературного журнала — вот и публикация! Отметил твою подборку авторитетный критик и номинировал — вот и премия! Никуда не ходил целый год, сидел дома и даже в Сеть носу не казал — и все спрашивают (особенно новенькие): «Кто такой NN?». А ведь еще год назад говорили: «Звезда!». У тусовки — светской ли, литературной ли — жесткие законы и короткая память.

В Петербурге в начале века было такое кафе — «Бродячая собака». Там тусовались Ахматова с Гумилевым, Блок и разные другие поэты из школьной программы. Правда, ни о какой школьной программе они на тот момент не догадывались. Они пили, курили, влюблялись и иногда вызывали друг друга на дуэль. Так вот. «Билингва», всякие иные «оги-пироги», и еще с пяток чуть менее популярных площадок — это такая многоголовая «Бродячая собака» Москвы. Сопоставимая с легендарным подвальчиком по количеству живых поэтов на квадратный метр площади. Впрочем, в других городах у нее есть родственники: в Питере — «Платформа», в Нижнем — «Буфет» и «Безухов», в Киеве — «Бабуин»... И в каждом — вечера, вечера, вечера. В духоте и табачном дыму. Среди изысканно недоштукатуренных стен и скромной дизайнерской мебели.

Похоже, известный лозунг «Больше поэтов хороших и разных» нашел свое воплощение именно сейчас, и начало двадцать первого века в итоге срифмуется с началом двадцатого и со стадионными шестидесятыми как третий «поэтический бум».

 

 

1. Анна Русс

2. Аркадий Штыпель и Евгений Лесин

1. Сергей Полотовский

2. Виктор Коваль

1. Дина Гатина и Сергей Соколов

2. Александр Вознесенский

1. Orlusha (Андрей Орлов)

2. Егор Попов

1. Вадим Степанцов

2. Дмитрий Твердый