Я вдруг обнаружил, что моя дочь выросла. Обнаружил я это, когда мой друг Игорь пригласил нас с женой на предпремьерный прогон спектакля Евгения Гришковца «По По» в Театральном центре на Страстном. Жена была в отъезде, и я сказал, что пойти не смогу: в девять вечера ребенка не с кем будет оставить. «Бери дочь с собой», — предложил Игорь. Лиза, понятно, этой идее обрадовалась: для нее Гришковец покруче Фенимора Купера (и Пушкина, увы, наверное, тоже). К своим двенадцати годам она успела прочесть едва ли не всего Гришковца, а «Как я съел собаку» знает наизусть (истязания «Собакой», которую съел автор, я уже не выдерживаю: спектакль, право, бесподобный, но когда ди-ви-ди засовывается в плеер чуть ли не каждый день — это слишком). И вообще поход на прогон «для своих», да еще вдвоем с папой, особое таинство: все, как у взрослых. В общем, «взрослая дочь молодого человека».
Потом Игорь перезвонил и сказал, что сомневается, стоит ли травмировать ребенка темой смерти, убийства, летаргического сна и т. д.: «Приходи один». «Один не смогу. Буду играть роль отца-героя», — ответил я. И чтобы Лиза не расстраивалась, заехал и купил ди-ви-ди с «Одновременно». Игорь перезвонил опять: «Я списался с автором. Он считает, что для 12-летней девочки, которая прочла его «Реки», спектакль годится. У него самого дочь примерно такого же возраста».
Так мы посмотрели «По По». «Своих» набился полный зал. На сцене Гришковец и Александр Цекало пересказывали новеллы (и поэму) депрессивного г-на Эдгара Алана По, которому современные психиатры поставили диагноз шизоаффективный психоз, — пересказывали так, как они (или он — Гришковец?) помнят их с детства и, видимо, примерно так, как рассказывал их Гришковец своим сослуживцам, когда был матросом и ел собаку.
Спектакль по мотивам По по сути мог бы называться «Как я съел По». Потому что собственно от По там очень мало. Это чистой воды Гришковец. С его привычными интонациями, словесными оборотами и неизбывной иронией. По крайней мере поэма «Ворон», где говорящий черный ворон знает только один пугающий ответ на все вопросы — «Nevermore», заканчивается у американского классика вовсе не тем, что Цекало свертывает глупой птице шею («Тьфу, напугал») — «Never say Never». А история о заживо захороненных и проснувшихся в гробу гражданах («У каждого из нас есть одноклассники или коллеги, которых похоронили заживо») — далеко не так страшна, как, скажем, детские воспоминания о просмотре в сельском клубе советского фильма «Вий», когда друзья-первоклассники поведали мне, что Николая Васильевича Гоголя закопали живьем. И когда герой Цекало рассказывает о том, как мальчиком решил убить своего дядю и купил отравленную свечу в магазине «Все для дома», ты понимаешь, что Эдгар По, если продолжать кладбищенскую тему, переворачивается, наверное, сейчас в гробу. Вероятно, с тем же успехом можно пересказывать детские страшилки про черную-черную комнату в черном-черном доме — был бы талант…
Короче говоря, действо нам с Лизой понравилось. В отличие от жутковатых первоисточников спектакль получился веселым и нарядным. По-моему, он о том, что к смерти не надо относиться слишком серьезно. Хотя, возможно, это мне так показалось. Критика пишет, что в основе пьесы лежит библейское «не убий». Я этого не заметил. Скорее, она о том, что «чтобы убить дядю, нужен багаж знаний».
Сам Гришковец в гримерке после спектакля в лицах рассказывал, как к нему подошла какая-та дама и сказала: «Вы знаете, Евгений, это просто мои мысли». «Боже мой, о чем же она думает?!» — хватался за голову Гришковец. Дочери он оставил на «Реках» лаконичный автограф: «Милая Лиза! Хорошей тебе жизни». Очень актуально — особенно после спектакля про смерть.
В 2006-м нас ожидают тоже несколько сугубо «классических» премьер. В питерском Малом драматическом театре идет работа над «Королем Лиром» и спектаклем по роману Гроссмана «Жизнь и судьба»: худрук МДТ Лев Додин даже ездил с труппой по «зонам» ГУЛАГа и в Освенцим. В Мариинке состоится премьера оперы Верди «Фальстаф» в постановке опять-таки Серебренникова. Юрий Любимов репетирует «Антигону» Софокла. А Большой театр обещает выпустить в июне «Евгения Онегина» в постановке Дмитрия Чернякова.
Кто этот человек?
Кирилл Ильин
Он всегда был очень взрослым и очень серьезным: и когда много-много лет назад создавал Службу новостей ИМА-пресс, и теперь, когда руководит популярным финансовым интернет-проектом. И только к Гришковцу он относится с иронией.