Рада сказала: хочу. Редакция сказала: надо. Рада пошла к цыганам, чтобы услышать, почему они так свободны. Поверьте на слово, отпустить ее на эту авантюру, которую она считала для себя заданием, было сложно. Но пришлось отпустить, потому что удержать было еще сложнее. Да, я знаю, что цыгане не очень чтут Уголовный кодекс. Да, я знаю, что, по сведениям оперативников, цыгане торгуют героином. Но я помню (или продолжаю верить) из детства еще две вещи.
Во-первых, ни один человек не повредит тому, кто пришел без вреда.
А во-вторых, нельзя мешать человеку в том, что он делает для других.
Рада пошла к цыганам для вас. И мы не стали ее останавливать. Хотя очень волновались.
Но Рада вернулась.
АДЕС (сегодня)
Москва, без двух одиннадцать. На Киевский вокзал пребывает черниговский поезд. Занимаем исходные позиции напротив камер хранения. Начинают сходить пассажиры.
Напарница Зурка толкает меня в бок: «Вон к тому пойдем, к маленькому». Светлоглазый мужичок, весь такой Ивашечка: свитер заправлен в брюки, в кепочке, с пшеничными усами, в руках спортивная адидасовская сумка, на поясе мобила немереного размера. Стоит, озирается.
Подплываем к нему: «Дарагой, угости сигаретой, пожалуйста!». Ивашечка начинает рыться в кармане. «Девушки, а где здесь метро? Не подскажете, как до Автозаводской доехать?». «Дай монетку — я тебе всю дорогу скажу, и будущее скажу, и про дело твое, за которым приехал, тоже скажу», — поет Зурка.
Ивашечка снова лезет в карман, в этот момент Зурка наработанным движением выдергивает у него волос. Дяденька ойкает: «Это еще зачем?». «А это, дарагой, мы волос твой к монетке приложим, чтоб гадание точнее вышло. Я вот сейчас в бумажку заверну и посмотрю, как сложится. Я ведь все начистоту вижу, вижу удачу твою скорую, много денег тебе скоро получится». Зурка тараторит без передыха, дяденька оглушен. «Дай пятьдесят рублей, чтоб деньги к деньгам были, — продолжает Зурка, — мы в них волос твой с пятачком завернем и на прибыль заговор сделаем».
В голубых глазах Ивашечки проскальзывает искра сомнения. «Нет у меня денег, мне идти надо». «Зря ты так говоришь, дарагой, я уже колдовать начала, видишь — волос твой у меня. Если уйдешь теперь — покойник в твоем доме будет. Заговор завершить надо, а то к несчастью дело это недоделанное», — Зурка, убалтывая «клиента», делает знак рукой.
Подбегают Лена с Тамарой — старые цыганки — и тоже начинают грузить его про деньги и несчастья. Цель развода — узнать, где у клиента деньги зарыты, собранные на первое время. Как только засветил заначку — пиши пропало.
Цыганки балаганят вместе и по очереди, заговаривают зубы, кидают якоря энэлпэшные. На моих глазах Ивашечку развозит, он отключается от ситуации, лезет в нагрудный карман, достает кошелек, вытаскивает сотку. Зурка вертит купюру в руках, сворачивает трубочкой и сообщает, что заговор совершен — теперь нужно положить волшебную бумажку к остальным деньгам, и через четыре дня придет денежная удача. Клиент на автомате протягивает кошелек, Зурка берет, случайно роняет, Лена бросается поднимать. Небольшое замешательство, но через секунду «заговоренная» бумажка вкладывается внутрь. Клиент заглядывает в портмоне — вроде все на месте.
Окрыленный близкой удачей, Ивашечка направляется в сторону метро. Зурка хватает меня за руку, и мы бежим за угол. За углом Лена достает из рукава четыре тысячи рублей и перекладывает их в кошелечек под фартуком.
У меня дрожат коленки. Все мое чувство справедливости требует немедленного обращения в правоохранительные органы. Но я поклялась, что буду молчать и не вмешиваться, лишь бы они взяли меня с собой на «работу».
КАВЕР РАТИ (позавчера)
Цыгане самые честные: они воруют и танцуют. Мне нравится их живая наглость и цинизм, их вечно-естественное желание меня обмануть. Привлекает их хоть и легкомысленный, но достаточно доходный бизнес. Не смогу объяснить, почему мне вдруг стало нужно узнать о них хотя бы немного изнутри. Но удержать меня не мог никто — ни домашние, ни коллеги. И я иду постигать науку «отъема» денежных средств у...
…Пыль и суматоха Казанского вокзала. Все бегут. Кто по делу, кто просто потому, что Москва. На парковке пригородных автобусов бродят две цыганки. Дерзко обращаюсь к ним: «Научите меня гадать и просить милостыню!». Цыганки начинают темпераментно плеваться в мою сторону, ругаться по-тарабарски и по-русски обещать наслать парочку вшей.
С моей стороны наглость проявлена неслыханная. Нецыган ромы называют «гадже» и считают «нечистыми». В контакт с гадже вступают по экономической или вынужденной необходимости. Всякое сближение «не по делу» осуждается. К гадже цыгане относятся как чукчи к оленям или крестьяне к баранам: нужно вовремя состричь шерсть, снять шкуру и скушать. Гадже для цыган — естественные природные кормильцы, которые при этом добровольно кормить не хотят. И вот эта самая гадже подваливает и требует обучить ее всяким веками наработанным способам отъема «положенного».
Поныв для порядка, надуваюсь и демонстративно сажусь посреди площади с видом бастующего шахтера. Цыганки принципиально не реагируют — ходят, ругаются, курят. Но минут через 20 меня замечают цыганские дети. Лучший способ втереться в доверие к любой женщине — это подружиться с ее чадом. Начинаю: строю чебурашечьи мордочки, громко рассказываю единственно вспоминаемый стих про Тараканище. Через 10 минут контакт с мелочью установлен — вместе бегаем-гоняем голубей, передразниваем смешные походки прохожих.
«Поди сюда, дочка!» — наконец подзывает самая старая цыганка («пуридаи» — баронесса). — «Приходи завтра утром — всему тебя научу. Только принеси денег мне на чай. Ну, хоть рублей 50. И оденься как надо».
АРАТИ (вчера)
Хмурым сентябрьским утром я в офигенной бархатной, по моим соображениям вполне цыганской, юбке, рэперской кофте и бабушкиной косынке — являюсь. Цыганки всю меня обсмотрели-обтрогали, оценили мои браслетики и бусинки на штанах. Самая молодая — Аза — очень даже прониклась. «Ты, — говорит, — Рада, как цыганка! И имя у тебя цыганское, и увешана как надо. Выходи замуж за цыгана. Хочешь — за моего брата, ему уже 19, хочешь — за моего мужа. Будешь за детьми присматривать и по хозяйству помогать. А волосы завтра в черный перекрасим!» Меня заставили про свою жизнь рассказать, большая ли родня и сколько денег зарабатываю и как от болезней всяких лечусь. Предложили купить «настоящую» цыганскую юбку «совсем за дешево» (за 500 рублей) и отковыряли от моих штанов почти все бусины.
Обсудили положение в стране, выпили кофе за 10 рублей из ларька. Начали работать. Мне вручили четырехлетнюю Фатису и Бабача, который Баба. «Все, — говорит пуридаи, — иди, проси, что насобираешь — все нам принесешь». С девочкой в охапке и с мальцом за руку я побрела по площади, обращаясь к прохожим со следующим воззванием: «Мужчина! Помогите по-возможности детям на хлеб и кефир!». Прохожие подозрительно оглядывались и сбегали. Через десять минут моего «прошения» Баба начал хихикать. «Ты неправильно просишь! Надо скороговоркой! Дядэнька, дайнемногомелочи, ребенкунахлеб, БогарадиХриста!» Приставать лучше к «богатым», прилично одетым гражданам среднего возраста. Они ромов боятся и подают, лишь бы отвязались быстрее. Еще девушки симпатичные хорошо подают: очень боятся испачкаться и провонять мочой, поэтому старательно протягивают десяточки, смешно дергая носиком. А вот к молодым клеркам-карьеристам лучше не соваться — они убеждены, что все должны работать, посему посылают жестоко, брызжа слюной сквозь зубы.
Отрепетировала текст и грустно-наглое выражение глаз. И понеслась! Тараторю с неизвестно откуда появившимся акцентом, дергаю за рукава спешащих мимо гадже, ною, канючу, ругаюсь. Фатиса и Баба успевают только ладошки протягивать.
Действовала я крайне агрессивно и мерзко. Стояла, притаившись, в начале площади, выбрав жертву, налетала, яки коршун, тараторя, тряся периодически всхлипывающую Фатю (это ее специально научили всхлипывать для жалостности) и извивающегося Бабу. Жертва пыталась ускориться, но недаром я еще вчера была спортсменка-комсомолка: от меня так просто не сбежишь. С орущими детьми на руках я галопом преследовала гаджу до конца площади. Там нервы несчастных уже не выдерживали и трясущимися руками они лезли в карман за мелочью. Я в долгу тоже не оставалась, за 3 часа работы искренне от всего сердца нажелала лояльным гражданам здоровья, денег, счастья, удачи, хорошего начальника, крутого любовника, сданной сессии, невообразимого секса, чтоб теща в Бобруйск уехала, чтоб девушки тебя, прыщавого, чаще целовали, чтоб кот перестал наконец в квартире гадить и чего только не!
Подающие граждане преданно смотрели в глаза, верили в чудодейственную магию цыган и просили пожелать еще.
Но и посылали меня тоже часто, смачно, матом и не очень. Столько «посланий», как за эти три часа, я не слышала во все свои предыдущие жизни. Люди выражали всю накопившуюся за неделю злобу, хотя некоторые просто советовали идти работать. Нужно иметь колоссальную выдержку, чтоб не поддаваться на грубость.
За вычетом мороженого детям, минералки и кофе всем шести цыганкам я наклянчила 68 рублей. Отпускать меня не хотели, сообщили, что с моими агрессивными формами коммерческого поведения мы все на «маздах» скоро ездить будем. Я обещала вернуться и принести велосипед Бабе.
АДЕС (сегодня)
…В 11.30 прибывает поезд из Кишинева. Действующие лица — все те же плюс молдавский паренек. На этот раз мне поручили выдрать волос. Получилось великолепно. На стадии балагана в три голоса для одинокого молдаванина на сцене появляется вежливый такой мент: «Девочки… Вы меня извините, что отвлекаю, но на сегодня работу заканчиваем. После обеда к нам проверка приезжает. Депортируйтесь, будьте добры». Цыганки кивают и исчезают. Завороженный молдаванин с уже приготовленной десяткой в руке пытается понять, что это было. А был это, как и с Ивашечкой, «пак» — один из самых распространенных видов цыганского мошенничества с денежной куклой.
Цыгане, как и русские, бывают разные. Ромы считают землю чистой, поэтому их дети часто ходят чумазые. Но они никогда не будут шарить по помойкам и бухать технический спирт в подворотне. Цыгане подарили людям Чарли Чаплина, Юла Бринера, Боба Хоскинса, Федерико Гарсия Лорку, Эмира Кустурицу, Пабло Пикассо, Обри Бердслея, Николая Сличенко, наконец. Ромы, пожалуй, единственный народ в мире, который ни разу не воевал.
Надо уезжать. Но у входа в метро стоит растерянный Ивашечка, мнет в руках кепку, переминаясь с ноги на ногу, что-то неуверенно лопочет милиционеру. Светлоглазый мужичок — свитер заправлен в брюки, с пшеничными усами, в руках спортивная адидасовская сумка, на поясе мобила немереного размера, полчаса назад у него было четыре тысячи рублей, с которыми он приехал в Москву, кормить свою семью. Милиционер безразлично пожимает плечами и отворачивается. Мужичок ищет поддержки в железных лица прохожих. Стыдливо проскальзываю мимо и скрываюсь в подземке.
В метро меня начинает трясти. Возвращаюсь на Киевскую, чтобы найти, чтобы исправить… Слишком поздно — нет ни Ивашечки, ни моих цыганок.
Беру цветик-семицветик и загадываю, чтобы мужичок с пшеничными усами благополучно добрался до Автозаводской, а не пополнил армию вокзальных бичей.
Мы не любим цыган. Боимся. Безотчетно. Нам кажется, что они с нами враждуют.
Это так и не так.
Они не враждуют. Мы для них — другие, «гадже». По отношению к нам не существует морали. Мы — как цветы, с которых пчелы собирают мед. Или как добыча. А они охотники.
Поэтому я не цыганка, я возвращаюсь в журналистику.
В метро ко мне подходит цыганка с ребенком. «Мэ сом Ромны», — говорю ей. «Бахт тукэ!» — улыбается она.
Мне приятно.
Несмотря на то, что я ее обманула.
Словарь (чему меня научили)
1 — йэкх
2 — дуй
3 — трин
4 — штар
5 — панджь
6 — шов
7 — ефта
8 — охто
9 — инья
10 — дэш
Аи — Да
Нат — Нет
Бут ловэ — много денег
Йэкх бари душлы мол — большая бутыль вина
Мерипен — смерть
Рати — кровь
Лулуди — цветок
Дживабен — жизнь
Ман кхарна… — Меня зовут...
Йав кэ мэ — Иди сюда
Кон тыри дай (дад)? — Кто твоя мама (отец)?
Пусть даст Бог доброй удачи! — Тэ дэл о Дэвэл э бахт лачи!
Пхэн, кон ту (сан)? Ромны или гаджи? — Скажи, кто ты? Цыганка или нет?
Мэ сом Ромны — Я цыганка
Бахт тукэ — Счастья тебе!
Генезис
По разным оценкам сейчас во всем мире от 8 до 15 миллионов цыган. Они любят выдавать себя за выживших в катастрофе Атлантиды, потомков египетских жрецов (Gypsy (англ.) — «цыган»), татар, варваров, инков или ацтеков. Сейчас уже точно установлено, что цыгане происходят из Северной Индии, где были известны под именем «дом» (впоследствии преобразовалось в «ром») — «люди, которые всегда поют и танцуют». Сами же цыгане верят, что их предки жили в Израиле и рассказывают легенду о том, что когда римляне решили распять Христа, то приказали цыгану-кузнецу отковать для казни пять больших гвоздей — четыре для рук-ног, пятый — для сердца. Цыган пытался отказаться, но его под кнутами заставили выполнить работу. Когда Христа стали казнить, кузнец незаметно проглотил пятый гвоздь. За этот подвиг Бог возлюбил цыган и покровительствует им до сих пор. На территории России проживают русские цыгане, сэрвы, влахи, крымские цыгане, кэлдэрары, ловары, а так же отдельные семьи и немногочисленные сообщества других цыганских народов.