«Она здесь», — зашептал мне в ухо приятель, когда антифашистский митинг на Болотной еще не начался, но какие-то люди уже заняли свои места на грузовичке-трибуне. Я поозирался по сторонам, какие-то женщины вокруг, конечно, были, но кто из них та самая «она», я все-таки не понял. Пришлось переспрашивать.

Приятель, кажется, даже обиделся. «Ну Альбац же, Альбац», — так же горячо зашептал он. Я покрутил головой еще и действительно заметил женщину в черно-фиолетовой шерстяной куртке. Это была она.

У меня сложные отношения с Евгенией Марковной Альбац. Она достаточно давно называет меня «нерукоподаваемым» и «щенком Павловского», я тоже в долгу не остаюсь. Уже больше года дистанционно ругаемся, иногда переходя на личности. Но ругаемся именно дистанционно. Тот мой друг, который предупредил меня о ее появлении, то ли опасался непредсказуемых последствий нашей с ней встречи, то ли наоборот, хотел скандала, тем более что у него был фотоаппарат.

Последнее обстоятельство для меня стало решающим. Пополнить семейный альбом фотографией на фоне Евгении Альбац было не то чтобы моей мечтой, но если есть такая возможность, то почему бы и нет. С неделю назад в схожих обстоятельствах я сфотографировался с Геннадием Зюгановым — встретил его в «Евросети» на Маяковке, дал продавцу свой мобильный, и теперь у меня в телефоне есть фотокомпозиция «Я и Зюганов». Правда, через несколько дней я увидел в ЖЖ сделанную кем-то в те же дни фотографию Зюганова в метро и понял, что это не мне так повезло, а просто чем ближе выборы, тем чаще лидеры оппозиционных партий будут появляться в людных местах, демонстрируя наивным прохожим свою демократичность.

Так или иначе, с Альбац мне тоже очень захотелось сфотографироваться. Подхожу к ней и прошу: «Евгения Марковна, можно?» Она так кокетливо отворачивается: «Нет, нельзя».

Продолжаю упрашивать, говорю, что я же не прошу ее подавать мне руку, это просто фотография. А она все повторяет: нельзя, нельзя.

«Вон из профессии, да?» — это я вспомнил ее любимую присказку, с которой она обращается к тем журналистам, которые ей не нравятся. Оказалось, и этого не заслужил. «Нет, просто от вас дурно пахнет», — отвечает Альбац и продолжает отворачиваться. Обиженно отхожу.

Те, кто видел эту сценку, начинают меня внимательно обнюхивать. Норвежский Лесной улавливает запах Chrome Azzaro и соглашается с Альбац: «Говно твой парфюм». А тот парень, который шептал «Она здесь», показывает мне свой фотоаппарат. Он нас с Альбац сфотографировал. Коллекция пополнена.

Впрочем, тяга к фотографированию иногда может сыграть с человеком злую шутку. С прошлой недели, например, меня не пускают в здание Администрации президента на Старой площади. Сотрудникам ФСО, охраняющим это здание, раздали фотографии активных национал-большевиков, которые могут под видом мирных граждан приходить на Старую площадь. Среди этих фотографий есть и моя, сделанная два, что ли, года назад.

Интересно, куда меня не пустят, когда в чьи-нибудь злые руки попадет фотография с Альбац?